В соответствии со ст. 200 ГК РФ если законом не установлено иное, течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права.
На практике обычно это означает, что суд формально отсчитывает срок исковой давности от момента, когда Истец узнал или должен был узнать о нарушении.
Вместе с тем, моменты получения истцом информации об определенных действиях ответчика и о нарушении этими действиями его прав могут не совпадать.
29.01.2018 г. Верховным Судом РФ было вынесено знаковое для формирования судебной практики по вопросу об определении исковой давности определение N 310-ЭС17-13555 по делу N А14-3727/2016.Для правильного определения начала течения срока исковой давности необходимо в том числе определить, какое именно право обращающегося за судебной защитой лица нарушено в том или ином случае.
В рамках указанного дела налоговый орган обратился с иском к арбитражному управляющему о взыскании убытков.
Убытки по мнению Истца выразились в том, что с него, как с заявителя по делу о банкротстве, в пользу арбитражного управляющего были взысканы расходы на проведение процедуры банкротства, при этом в рамках дела о банкротстве было установлено, что арбитражный управляющий совершил незаконные действия, которые привели к завышению расходов на процедуру банкротства, что и стало причиной нехватки средств для погашения возникших впоследствии судебных расходов (размер незаконных расходов сопоставим с суммой, которая была взыскана с налоговой в пользу этого же управляющего).
Ситуация осложнялась тем, что определение о признании действий конкурсного управляющего незаконными было вынесено в 2011 г. (то есть налоговая, как кредитор банкрота, действую добросовестно и разумно должна была узнать об этом), а судебные расходы были взысканы с налоговой только в 2016 г. Говоря простым языком, к моменту взыскания судебных расходов налоговая около 5 лет знала о незаконных действиях арбитражного управляющего (и более того, как конкурсный кредитор в рамках дела о банкротстве обращалась с требованием о возврате денег в конкурсную массу), что формально свидетельствует о пропуске трехгодичного срока исковой давности.
Несмотря на это суд первой инстанции удовлетворил исковые требования, однако решение было отменено судом апелляционной инстанции (кассационная инстанция поддержала апелляционный суд).
При рассмотрении надзорной жалобы Верховный суд РФ указал: обращаясь с заявлением о возмещении убытков в рамках дела о банкротстве, налоговый орган, действуя в интересах гражданско-правового сообщества, объединяющего всех кредиторов, полагал, что в результате необоснованного завышения текущих расходов на оплату услуг привлеченного лица пострадали интересы данного сообщества, что выразилось в невозможности наиболее полного погашения требований кредиторов.
Предъявляя иск по настоящему делу, ФНС России преследовала защиту другого материального интереса, заключающегося в минимизации собственных расходов - судебных расходов и расходов на выплату вознаграждения арбитражному управляющему, отнесенных на уполномоченный орган.
Суды апелляционной инстанции и округа не приняли во внимание, что заявитель по делу о банкротстве объективно имеет интересы, выходящие за рамки интересов обычного кредитора. Так, основной интерес кредитора состоит в получении из конкурсной массы денежных средств в счет погашения обязательства должника (интерес в приросте имущества кредитора за счет конкурсной массы). Интерес же заявителя по делу о банкротстве, помимо этого, состоит и в том, чтобы на него не были переложены негативные последствия нехватки у должника средств на финансирование процедур несостоятельности (интерес в недопущении уменьшения имущественной массы заявителя в результате инициирования им дела о банкротстве).
Срок исковой давности для ФНС России как кредитора банкрота (истца по заявленному в деле о банкротстве косвенному иску), действительно, начал течь с момента осведомленности уполномоченного органа о совершении арбитражным управляющим незаконных действий по расходованию средств должника, поскольку именно с этого момента кредитор не мог не знать о нарушении его права на получение причитающегося из конкурсной массы.
О нарушении же права заявителя по делу о банкротстве (о посягательстве на уже имеющееся у заявителя имущество) последний должен узнать в момент, когда он объективно имел возможность получить информацию о совокупности фактов: о противоправном расходовании управляющим конкурсной массы, о недостаточности оставшейся конкурсной массы для погашения судебных расходов и расходов на выплату вознаграждения арбитражному управляющему и о предъявления заявителю требования о компенсации названных расходов за его счет.
Следовательно, оснований для признания срока исковой давности пропущенным по мотивам, приведенным судами апелляционной инстанции и округа, не имелось.
Данное дело было направлено на новое рассмотрение (по вопросам, связанным с оценкой выбора надлежащего/ненадлежащего способа защиты), однако выводы в части применения срока исковой давности (необходимости четкого определения права, которое нарушено, момента нарушения этого права) имеют важное значение для формирования судебной практики по вопросу о применении срока исковой давности.
